1 февраля 2017

Информационное агентство «Запад24» распространило информацию о том, что 10 декабря 2016 года в больнице скончался заключенный А.В. Каштымов, переведенный из СИЗО-1 Красноярска в «Красноярскую межрайонную клиническую больницу скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича» с черепно-мозговой травмой.

По данному факту ОНК Красноярского края 16 декабря 2016 года провела проверку в СИЗО-1. В рамках проверки были проведены беседы с сокамерниками погибшего, изучены справки и записи видеонаблюдения, осмотрена камера, где содержался Каштымов. Заключение проверки ОНК было направлено в правоохранительные органы, ФСИН России, Общественную палату России.

Ниже представлены основные выводы отчета ОНК.

Каштымов прибыл в СИЗО-1 23 ноября 2016 года. Сначала он был в карантине, после чего его перевели в камеру № 1 (здесь и далее номера камер изменены). Кыштымов должен был быть переведен в одно из исправительных учреждений Красноярского края 2 декабря, но 1 декабря в 16:01 без видимых причин его перевели из камеры № 1 в камеру № 2, где у него произошел конфликт с заключенным Н. (в камере №2 кроме Каштымова и Н. содержалось еще 7 человек).

Из справки СИЗО-1 следует, что Н. является подследственным. По словам сотрудников СИЗО, он содержался в камере № 2 еще до водворения в нее Каштымова. Членам ОНК Н. сообщил, что в ходе спора о неопрятном внешнем виде Каштымова, нанес ему кулаком правой руки удар в лоб над правой бровью (Н. очень настаивал на этой локализации удара). По словам Н., от удара голова Каштымова закинулась назад и стукнулась затылком об стену. После чего Каштымов сразу пошел к раковине мыться, но запнулся за провод вентилятора и упал. Н. предполагал, что Каштымов мог удариться головой о раковину, и утверждал, что на плохое самочувствие после удара и падения Каштымов не жаловался.

Сокамерники сказали, что ничего особенного не видели и не слышали, только фрагменты беседы, которые трудно назвать конфликтом. Про нанесенные Каштымову удары Н. никто не упоминал.

На основании видеозаписей можно сделать выводы о следующем. Каштымов 1 декабря находился в камере № 1 до 16 часов. Обстановка в камере была спокойная, она не была переполнена заключенными. По мнению ОНК оснований для его перевода в другую камеру не имелось.

Н. 1 декабря содержался в камере № 2 до 9:30, на прогулку не ходил. В 9:30 его вывели из камеры, и привели обратно только в 16:03. По словам сотрудников СИЗО-1, Н. в этот день СИЗО не покидал и следственных действий с ним не проводилось.

В 16:01 Каштымова водворили в камеру № 2. Через 2 минуты в камере появился Н. и направился напрямик к Каштымову. Подойдя к нему очень резко и близко, Н. наклонялся своей головой к лицу Каштымова, размахивал перед ним руками, в том числе перед лицом, делал резкие движения телом в направлении Каштымова, судя по артикуляции – Н. смеялся и громко говорил, при этом показывал сокамерникам на Каштымова. Тот слегка уклонялся от движений Н., переминался с ноги на ногу, с места не сходил.

Этот «разговор» происходил при непосредственном присутствии всех сокамерников: они стояли вокруг, наблюдали и реагировали на происходящее.

Через 15 минут Каштымову дали тряпку (или свернутый пакет), который он положил на стол, еще через 2 минуты – ему передали лист бумаги. Он перебирал листок в руках, клал его то на кровать, то на стол. Все это время с ним ведут беседы трое сокамерников, но в основном Н.

Еще через 6 минут (в 16:24) Н. кивком головы зовет Каштымова за собой в сторону входной двери (под видеокамеру), в «слепую зону» (часть помещения, которая не охватывается видеонаблюдением). В течение шести минут Каштымова на видеозаписи не видно, на короткое время появляется в зоне видимости Н. – в его руках сланцы. Каштымов выходит из «слепой зоны» в 16:31, садится за стол в 16:33 и пишет до 17:06. В это время Н. и еще четверо сокамерников проявляют заинтересованность и активно участвуют, контролируют процесс написания: ходят вокруг Каштымова, склоняются над ним, заглядывают в написанное, садятся то рядом, то напротив него, ведут с ним беседы. В 17:06 Каштымов отдает написанное в руки Н.

Затем Каштымов и Н. снова уходят в «слепую зону», из которой Каштымов выйдет только через 55 минут раздетый, в одних трусах. Он моется у раковины, надевает чужие вещи, стирает в тазу футболку (предполагаем, что свою) и полотенце (предполагаем, что утром следующего дня именно это полотенце другой заключенный уберет в свой пакет).

После 18:30 в зоне видимости Каштымова не будет еще один раз на протяжении 10 минут. С 19 часов он постоянно находится в зоне видимости, ничего не свидетельствует, что на него оказывается какое-либо воздействие.

Ночью Каштымов не спал практически до 4 часов утра. Скорее всего, его беспокоили головная боль и тошнота. На записи видно, что он то привстает, то сидит, периодически берется руками за голову, заматывает ее полотенцем, у раковины мочит полотенце, вытирает им лицо, кладет полотенце на голову, несколько раз уходит в туалет, в 3:37 утра кто-то из сокамерников дает ему таблетку.

Утром 2 декабря Каштымова перевели в один из боксов сборного отделения для конвоирования в другое учреждение Красноярского края. По словам сотрудников, только в районе полудня он впервые сказал, что плохо себя чувствует. Исходя из видеозаписи, с 12 часов Каштымову становиться все хуже (его шатает, периодически рвет, он хватается за голову). В 12:30 он был переведен в другой бокс, по словам сотрудников, так как в нем было меньше заключенных, в 13:02 его вывели в медицинский кабинет. В 13:51 и 14:05 приехали две бригады «Скорой помощи», которые отвезли его в больницу.

По мнению членов ОНК, обстоятельства, зафиксированные видеонаблюдением, документами СИЗО, в сочетании с информацией, полученной от сокамерников, дают основание полагать, что версия о бытовом конфликте как причине травм не соответствует действительности. Во-первых, Н. появился в камере только тогда и сразу же, как туда перевели Каштымова. До этого Н. в этой камере не находился. Во-вторых, Н. целенаправленно оказывал моральное воздействие на Каштымова в течение длительного времени. И как следствие, в-третьих, Каштымов составил некие бумаги под пристальным вниманием заключенных и передал написанное в руки Н.

Кроме того, можно уверенно говорить, что Каштымов, вопреки утверждениям Н. и других сокамерников, не запинался о провод вентилятора. Видеозапись зафиксировала, что когда «конфликтующие» в 16:24 ушли в «слепую зону», заключенный в синей футболке тут же убрал вентилятор к противоположной стене. Кроме того, падение человека, зацепившегося о шнур вентилятора, повлекло бы падение самого вентилятора, а он, судя по видеозаписям, не падал.

Члены ОНК обратили особое внимание на то, что в камере № 2 не охватывается видеонаблюдением пространство в полтора квадратных метра у входа.

Многократность и длительность нахождения Кыштымова по инициативе Н. в «слепой зоне» видеонаблюдения в совокупности с тем, что Н. признался в нанесении удара Каштымову (этот момент не зафиксирован видеонаблюдением) дает основания полагать, что на Каштымова оказывалось физическое воздействие. Это, а также установление цели такого воздействия, нуждается в проверке со стороны правоохранительных органов.

Информация о том, что Каштымова ударили единожды, также вызывает серьезные сомнения. По мнению ОНК, ход медицинского осмотра в кабинете сборного отделения СИЗО свидетельствует о другом характере и количестве травм. На видеозаписи видно, что между медиком и Каштымовым происходит разговор, после которого Каштымова просят снять футболку и целенаправленно, наклоняясь над ним, медик и сотрудник СИЗО осматривают, по нашему мнению, его голову справа за ухом и затылок, а также спину с правой стороны.

Члены ОНК вынуждены ставить вопрос об организации видеонаблюдения в целом и об оценке действий оператора видеонаблюления, дежурившего в эти сутки. Активность заключенных в камере № 2 должна была обратить на себя его внимание, поскольку подобное может свидетельствовать о сложной, нештатной ситуации в камере. Из пояснений сотрудника СИЗО-1 следует, что операторы ИТСН (инженерно-технических средств надзора) перегружены: по его словам, в настоящее время на одного оператора приходится 120 камер видеонаблюдения, вместо 30 положенных.

Временные промежутки между доставлением в медицинский кабинет и собственно самой медицинской помощью выглядят необоснованно длительными. Каштымова не сразу привели в медицинский кабинет, сначала в 12.30 его перевели в другой бокс, а саму помощь стали оказывать только спустя 40 минут после того, как он оказался в кабинете у врача. Вызывает вопросы причины этой задержки и оценка своевременности оказания помощи.

На основании изложенного, ОНК считает необходимым, чтобы следственные органы установили следующие обстоятельства:

-        в каких помещениях СИЗО-1 находился Н. 1 декабря 2016 года в период с 9:30 до 16:03;

-        какой текст составлял Каштымов по указанию Н. в период с 16:33 до 17:06 1 декабря 2016 года;

-        причины перевода Каштымова в камеру № 2 из камеры № 1 вечером 1 декабря 2016 года, зная, что рано утром 2 декабря 2016 года он будет конвоирован из СИЗО-1 в другое учреждение;

-        имеются ли на одежде Каштымова следы, которые могут свидетельствовать о причинах их снятия и стирки;

-        в какое время Каштымов первый раз пожаловался на самочувствие;

-        в какое время Каштымов первый раз обратился за медицинской помощью;

-        в котором часу была вызвана скорая помощь.

-        о каких травмах и обстоятельствах их получения Каштымов сообщал сотрудникам в медицинском кабинете 2 декабря 2016 год;

-        какая медицинская документация была передана врачами медицинской части бригаде «Скорой помощи» и персоналу больницы, куда отвезли Каштымова;

-        правомерность действий/бездействий медицинских сотрудников.